09/07/2024
Итоги второго тура парламентских выборов во Франции многих удивили – по сравнению с первым туром кардинально сменился лидер, и вместо правой партии Марин Ле Пен победу одержал левый альянс. Однако сенсацией это назвать сложно: учитывая особенности мажоритарной двухтуровой системы, это был один из возможных вариантов. Победитель первого тура может потерпеть неудачу во втором, если против него объединяются основные соперники. Ставка Эмманюэля Макрона на мобилизацию во втором туре левых и умеренных избирателей оправдалась, считает первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. Но теперь стоит сложный вопрос о формировании нового правительства.
Комментарий Алексея Макаркина:
По итогам второго тура парламентских выборов во Франции «Национальное объединение» Марин Ле Пен оказалось на третьем месте, а сторонники президента Эмманюэля Макрона получили больше мандатов, чем ожидалось, заняв второе место после альянса левых партий «Новый народный фронт», и их поражение не стало разгромным.
Правда, центристская партия Макрона потеряла около сотни мест в Национальном собрании, что вызывает понятное недовольство людей, которые рассчитывали эти места занимать до 2027 года – года очередных парламентских выборов. Теперь Макрону придется объясняться с собственной партией, так как решение о досрочных выборах он принял единолично.
Сторонники «Национального объединения», лидировавшего после первого тура, теперь говорят о несправедливости мажоритарной системы. Если бы выборы проходили по пропорциональной системе, то расстановка сил в первой тройке действительно была бы иной: на первом месте были бы сторонники Ле Пен, на втором – «Новый народный фронт», а макроновцы – лишь на третьем. Но шансов на получение абсолютного большинства, которого добивалось «Национальное объединение», у них и в этом случае не было.
Абсолютное большинство для них было возможно только в одном случае – если бы в условиях мажоритарной системы народофронтовцы и макроновцы зачем-то вступили бы в непримиримую борьбу друг с другом. Но в политике такие услуги главным конкурентам никто не оказывает. Так что при любой избирательной системе Францию ожидал «подвешенный» парламент, в котором абсолютного большинства нет ни у кого.
Большинство и меньшинство
Наличие «подвешенного» парламента может привести к длительным коалиционным переговорам. В их рамках могут быть предприняты попытки создания широкой политической коалиции или «технического» кабинета из специалистов. Однако такого опыта в президентской Пятой республике, созданной Шарлем де Голлем в 1958 году, не было – французские политики не привыкли к выстраиванию сложных (и нестабильных) коалиций, свойственных парламентским Третьей и Четвертой республикам. Зато привыкли к тому, что большинство министров являются политиками, и лишь отдельные члены кабинета могут быть технократами или дипломатами.
Но есть и третий путь, который как раз имел место в Третьей республике, – правительство меньшинства. Желание избежать политической нестабильности привело к тому, что главный «конструктор» Пятой республики, ближайший соратник де Голля Мишель Дебре предложил схему, согласно которой президент назначает премьера без голосования по его кандидатуре в парламенте, поэтому в состав кабинета могут войти представители политических сил, у которых нет большинства в парламенте.
В то же время правительство все же должно опираться на большинство депутатов, без которого оно не может проводить законы через Национальное собрание. Как выйти из такой ситуации? Для этого в Конституции есть статья 49.3, согласно которой правительство может не ставить на голосование непопулярный законопроект. Но в этом случае ставится вопрос о вынесении вотума недоверия правительству, и если он проходит, кабинет министров уходит в отставку, но и парламент досрочно распускается и назначаются новые выборы. Если же вотум недоверия проваливается, закон считается принятым.
Хитрость заключается в том, что для голосования за законопроект надо обязательно набрать большинство голосов, а это значит, что любой депутат, воздержавшийся или вообще не голосовавший, может способствовать провалу документа, когда каждый голос на счету. Любой же депутат, в той или иной форме не поддержавший вотум недоверия, на деле выступает за сохранение правительства. А таких депутатов, которые не хотят связывать себя с непопулярным законопроектом, может быть немало. Одни из них поддерживают кабинет по большинству вопросов, которые носят популярный или нейтральный характер (а такие в парламентской практике обычно преобладают). Другие держатся за свои кресла, так как не уверены в собственном переизбрании или у них нет средств на досрочную кампанию.
Так что правительство меньшинства может существовать достаточно устойчиво, хотя и не очень комфортно. В 1988-1991 годах так действовал кабинет социалиста Мишеля Рокара, когда у правящей коалиции было только 47,7% мест в парламенте, причем некоторые из этих депутатов не всегда были лояльны премьеру, но на помощь кабинету пришла группа депутатов-правоцентристов. Некоторые из них даже вошли в состав правительства на индивидуальной основе, но стабильного большинства для принятия всех законов все равно не было, поэтому Рокар использовал статью 49.3 за три года 28 раз и выдержал пять попыток вотумов недоверия.
С 2022 года, когда у блока Макрона уже не было большинства (у него было около 43% мест в парламенте), президент договорился с «Республиканцами», чтобы те не «валили» правительство. Всего правительство Элизабет Борн (2022-2024 годы) использовало спасительную статью 23 раза, а число попыток вотумов недоверия равнялось 28. Самая опасная ситуация для кабинета была в 2023 году, когда Марин Ле Пен и Жан-Люк Меланшон ситуативно объединились, чтобы вынести вотум недоверия после повышения пенсионного возраста – для успеха им не хватило всего девяти голосов.
Вообще в истории Пятой республики вотум недоверия прошел только один раз – в 1962 году. Тогда де Голль распустил парламент и выиграл досрочные выборы.
А что сейчас?
Макрон в любом случае остается ведущим игроком в политическом процессе и будет играть важную роль в переговорах – и как президент с большими конституционными полномочиями, и как политик, контролирующий вторую по численности парламентскую фракцию. Он не превратился в «хромую утку», как это было бы в случае получения «Национальным объединением» абсолютного большинства.
Леворадикал Жан-Люк Меланшон уже заявил, что не пойдет на коалицию с блоком Макрона. Но это его частное мнение, а не позиция всего «Нового народного фронта», в котором у меланшоновской «Непокоренной Франции» 74 мандата из 182. У социалистов и экологов на двоих 87 мандатов. Еще девять мандатов у коммунистов и 12 – у более мелких политических сил. Меланшон претендует на то, чтобы «Фронт» отстаивал перед президентом его кандидатуру в премьеры, но лидеры других партий относятся к этому скептически. Опрос, проведенный компанией Opinion Way до выборов, показал, что в случае победы «Нового народного фронта» французы предпочли бы премьер-министра-социалиста (44%), а не представителя «Непокоренной Франции» (25%).
Вот здесь и могут появиться возможности для создания правительства меньшинства, возглавляемого умеренным левым политиком, к которому могут присоединиться макроновцы. «Непокоренная Франция» и коммунисты в этом случае могут остаться за пределами правительства. А дополнительную поддержку извне кабинет может теоретически получить от части фракции «Республиканцы». Арифметически такой расклад может обеспечить правительству существование. Тем более что леворадикальному Меланшону будет максимально трудно договориться о совместных действиях с правой партией Марин Ле Пен, если речь не идет о мощном раздражителе вроде повышения пенсионного возраста.
Но для такого проекта есть важный ограничитель. «Новый народный фронт» требует проведения радикальной смены политики по сравнению с проводящейся Макроном. Речь идет не просто об отмене повышения пенсионного возраста, введенного при Макроне (с 62 до 64 лет), но и о его снижении до 60 лет. Кроме того, левые уже подняли вопрос о повышении налогов и о многом другом, включая любимую идею Меланшона о переходе от Пятой к Шестой республике с ограничением полномочий президента и отменой вышеупомянутой статьи 49.3 как антидемократической. Есть прагматичная (иногда до цинизма) парламентская арифметика, а есть политология, которая в том числе изучает общественные эмоции и предупреждает, что избиратели не прощают предательства и наказывают за обман на ближайших выборах.
Поэтому французским политикам для формирования правительства придется не только делить портфели, но и выработать программу его действий, которая была бы приемлема для большинства избирателей, голосовавших за «Новый народный фронт», и не оттолкнула бы макроновцев – а это задача чрезвычайно сложная. Если же найти приемлемый вариант не удастся, то Франция может столкнуться с затяжным политическим кризисом.
Президент России Владимир Путин назначил председателя комитета Госдумы по информполитике Александра Хинштейна временно исполняющим обязанности губернатора Курской области, сообщили в Кремле. Согласно указу, президент принял отставку недавно избранного Алексея Смирнова с поста губернатора региона, которую тот подал по собственному желанию.
Комментарий Ростислава Туровского:
«Решение неожиданное, но смыслы у него, разумеется, есть. Хинштейн известен своим умением работать с общественным мнением, он активен и готов к диалогу с гражданами. Судя по всему, этих качеств очень не хватило прежнему губернатору Смирнову», – говорит вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский. Также Хинштейн давно выстроил связи с силовыми структурами, напоминает он. «В условиях Курской области это крайне важно и поможет ему в работе. Понятно, что управленческую команду ему создать помогут. А сам он постарается продемонстрировать качества публичного лидера», – полагает Туровский. →
Во вторник президент Южной Кореи Юн Сок Ель объявил в стране военное положение «в связи с антиправительственной активностью». Дело было в желании оппозиционного большинства в парламенте объявить государственным чиновникам импичмент. В ответ их объявили пособниками Северной Кореи. Мы обратились к российским экспертам за разъяснением ситуации.
Комментарий Алексея Макаркина:
Российский политолог, заместитель директора «Центра политических технологий», профессор ВШЭ Алексей Макаркин считает, что «импичменты в Южной Корее обычное дело». И это не зависит от партийной принадлежности президента. В 2004 году была попытка импичмента левого Но Му Хена за агитацию своей партии перед парламентскими выборами, но Конституционный суд решил это недостаточным предлогом для отстранения президента. Правда, уже после он был обвинен во взятке в 30 тысяч долларов и сорвался со скалы, что многие посчитали самоубийством. А в 2016 году был объявлен импичмент правой Пак Кын Хе. Но там действительно была коррупционная история на миллионы долларов и разглашение государственных тайн третьим лицам. И даже Конституционный суд с импичментом согласился. А Пак Кын Хе посадили в тюрьму. →
Депутаты парламента Абхазии 3 декабря проголосовали против ратификации межправительственного соглашения об осуществлении российскими компаниями инвестиционных проектов на территории республики. На заседании присутствовали 23 из 35 депутатов.
Алексей Макаркин«За 32 года независимости в республике сформировалась собственная модель развития, – объяснил Макаркин. – Одна из главных особенностей в том, что экономика – национальная прерогатива, это касается права на землю, другую собственность». →
В «Справедливой России» идут дискуссии о том, кто сменит 71-летнего Сергея Миронова на посту председателя партии. Трансфер, как уверяют источники URA.RU, произойдет уже до 2026 года. Одним из главных претендентов называют экс-губернатора Омской области, замгендиректора «Уралвагонзавода» Александра Буркова. Есть еще два кандидата с Урала – депутаты Госдумы Валерий Гартунг и Яна Лантратова. Сам Миронов противится этому и опасается своих потенциальных сменщиков – говорят инсайдеры, близкие к руководству партии.
Комментарий Алексея Макаркина:«Образ Прилепина расходится с привычным для избирателя «Справедливой России» образом партии. Их традиционный образ – это партия, которая почти такая же, как партия власти, но более социально-окрашенная. Миронов этому образу соответствует, а будет ли соответствовать Прилепин? – вопрос риторический. Вызывает вопрос и то, насколько Прилепин консенсусная фигура для людей, глубоко вовлеченных в СВО. Есть те, кто его критикует. Нельзя утверждать, что он сможет повысить интерес к партии в этом направлении. Если посмотреть на избирателей, которые полностью поддерживают СВО, – они голосуют за «Единую Россию», – считает вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. →
Как стало известно «НГ», аналитики КПРФ уже довели до ЦК различные варианты тактической реакции на любые сценарии внутриполитических изменений. Выявлено четыре ключевых направления – и каждое будет следствием тех или иных международных событий в связи с конфликтом России и Запада вокруг Украины. В качестве стратегии партией принято решение «говорить народу правду» и пропагандировать «левый поворот». Причем и при сохранении нынешнего характера СВО, и при возможной заморозке боевых действий, и даже в условиях более тревожных ситуаций. Но коммунисты, по их признанию, как минимум в начале каждого сценария оказываются в роли объекта воздействия, а не его субъекта. Примерно как сейчас при инерционном продолжении спецоперации.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин сказал «НГ», что все-таки у КПРФ осталась субъектность: «Проблема в том, что при любом сценарии КПРФ мало на что может повлиять, и тем более на внешнеполитические и внутриполитические процессы. И это трудно объяснить избирателю. Поэтому тактика по большей части будет различаться только в информационной работе. При каждом сценарии коммунисты будут объяснять своим сторонникам, что происходит, а места для других маневров особо и не остается. Потому что более вовлеченное занятие оппозиционной деятельностью – это ставка с повышенным риском, к которому партия не готова». Так что, например, при развертывании четвертого сценария КПРФ воскликнет «Вставай, страна огромная!», а при третьем – заявит, что у партии есть решения по «черным лебедям». →
Эксперт Алексей Макаркин рассуждает о том, что Кремль назвал желаемый результат «Единой России» на выборах в Госдуму 2026 года
Комментарий Алексея Макаркина:Базовые формулы желаемых результатов у нас появились давно – их определяют перед каждой избирательной кампанией. Поэтому неудивительно, что результаты, к которым следует стремиться на выборах в сентябре 2026 года, обозначили и на сей раз. Но здесь интересно, что речь идет о достаточно высокой явке: 55% на выборах в парламент – это явка немаленькая. Это значит, что существенное значение придается теме легитимности выборов, представительности будущего парламента. →
На семинаре для вице-губернаторов по внутренней политике в мастерской управления «Сенеж» с 28 по 30 ноября обсудили предстоящие в 2026 г. выборы в Госдуму. Об этом «Ведомостям» рассказали четверо собеседников, близких к администрации президента (АП). Традиционно, как бывает перед стартом каждой большой кампании, региональным чиновникам дали общие установки.
Комментарий Ростислава Туровского:Установка 55% на 55% видится реалистичной, считает вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский: «Ставить сверхзадачи в Кремле не торопятся». →
«Яблоко» организовало за несколько дней заседания двух высших партийных органов – политического комитета и федерального совета, показав при этом неплохую информационную активность. В итоге партия подтвердила, что ее стратегией остается «борьба за мир», а вот тактические акценты смещаются с политпросвещения на реальную выборную работу. «Яблоко» уже называет те регионы, где оно надеется на успех в 2025 году и анонсирует выход на кампанию в Госдуму-2026.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин заметил, что радикально в позиции «Яблока» и ее подаче немногое изменилось. Просто любая партия, чтобы сохранить регистрацию Минюста, должна участвовать в выборах, а «позиция о вине Запада звучала в виде намеков у яблочников и раньше». Между тем, напомнил Макаркин, несмотря на скептическое отношение к выборам, все время СВО яблочники принимали в них участие: «Конечно, нынешняя активизация объясняется и желанием занять партактив, не только же историческими акциями ему заниматься, и приближающимися парламентскими выборами. Партии надо к этому времени понимать, как организовать кампанию, какую стратегию предъявить обществу и т.д.» По его мнению, «Яблоко» пытается возродить и затем – мобилизовать свой традиционный электорат. Это интеллигенция, врачи, учителя и др., которые стали отходить от партии еще в начале 2000-х годов, почему в 2003-м она и не попала в Госдуму. «Но беда «Яблока» в том, что там делают внимание на акценты, а избиратели в целом воспринимает те или иные идеи, не вдаваясь в детали. Например, в 90-е годы яблочники провозглашали, что они за гуманные, то есть «другие», реформы. У людей же отпечаталось в сознании, что «Яблоко» просто за реформы. То есть Явлинский был идейным противником Гайдара, а в глазах людей они стояли рядом. Вот и сейчас, выступая за мирные переговоры и виня обе стороны, партия рискует не попасть к своему избирателю. Потому что лоялисты увидят, что «Яблоко» не в консенсусе, а релоканты услышат, что виноват Запад. Для одних «Яблоко» будет слишком умеренно, для других – слишком оппозиционно», – пояснил «НГ» Макаркин. →
Генассамблея ООН приняла резолюцию о ситуации в Сирии. В предложенном членами Лиги арабских государств документе содержится призыв к официальному Дамаску прекратить кровопролитие и нарушения прав человека. «За» проголосовали 137 стран, 17 воздержались, «против» – 12. Россия в том числе.
Комментарий Алексея Макаркина:Россия в нынешней ситуации не может прямо защищать Асада, но фактически защищает его, выступая за то, чтобы согласиться с предложениями сирийского президента по проведению в стране референдума, – считает зам. гендиректора Центра политических технологий Алексей МАКАРКИН. – Есть два фактора, определяющих российскую позицию. Первый: Сирия – наш последний партнер на Ближнем Востоке, наш клиент, покупающий оружие и предоставляющий свои порты для захода российских кораблей. Вторая причина лежит за пределами Сирии: Россия не хочет, чтобы внутриполитические вопросы подлежали международному обсуждению. С точки зрения России, вопросы государственного суверенитета выше прав человека. Ливийская история укрепила эту позицию. Москва согласилась в свое время на Ливию, но, после того как выяснилось, что «ливийская резолюция» стала основанием для военного вмешательства, Россия резко ужесточила свою позицию. И в России не знают, кто будет следующим: Ливия, Сирия… И если российская власть, скажем, столкнется с оппозицией, не окажется ли она под ударом? Или события на Северном Кавказе – не станут ли они основанием для вмешательства? В результате мы получаем, что Запад и арабы будут действовать в обход ООН. Скорее всего, признают сирийскую оппозицию легитимной стороной конфликта, после этого ей можно будет открыто направлять оружие, военных советников. Может, попытаются создать «свободную зону» на севере Сирии, где оппозиционеры могли бы находиться под защитой арабского контингента. Все это будет еще более усложнять отношения между Россией и Западом, равно как между Россией и значительной частью арабского мира. →
Процесс замены управленцев в госаппарате на участников специальной военной операции (СВО) начался. Около десяти боевых командиров получили посты на госслужбе или в госкомпаниях: назначение главы батальона «Спарта» Артема Жоги полпредом президента в Уральском федеральном округе пока стало самым ярким переходом. Все они прошли через новую программу обучения «Время героев», на которую делают ставку в Кремле. «Эксперт» искал пределы смены элит и разбирался, как выпускники «Времени героев» будут конкурировать с участниками аналогичных программ довоенного времени.
Комментарий Ростислава Туровского:Новые кадровые программы стали одним из инструментов замены элиты и ее обновления в глазах общества еще с 2000-х годов, считает вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский. По его мнению, они позволили создать мотивацию к продвижению в политике и органах власти для регионов и для молодых поколений, демонстрируя, что элита не закрылась и что шанс есть у каждого. →
