07/02/2018
6 февраля Еврокомиссия опубликовала план самого значительного расширения ЕС за два десятилетия. Речь идет о вступлении в Евросоюз Албании, Черногории, Сербии, Косово, Македонии, а также Боснии и Герцеговины.
Комментарий Алексея Макаркина:
В Европе сейчас существует очень сильное евроскептическое движение: люди настроены не только против приема в ЕС новых членов, но и за выход старых. То есть целым рядом политиков ставка делается на то, чтобы обособиться. Соответственно, Брекзит стал стимулом для этих политиков - стали появляться предложения по выходу других стран. И тут началось самое, пожалуй, интересное: когда эти предложения пошли, то началась обратная реакция.
Мы сейчас воспринимаем то, что происходит в Евросоюзе в контексте его ослабления. На самом деле это не совсем так, точнее - не только так. Да, пошла обратная реакция. Когда мадам Ле Пен во Франции на выборах сказала, что нужно отказаться от евро, это стало одной из причин того, что она получила меньше голосов, чем ожидалось. Потому что люди уже привыкли к этой реальности, люди боятся возвращения к национальным валютам. В Англии этой темы не было - там никогда не использовался евро, всегда ходили фунты. Во Франции же эта идея сразу вызвала страх.
Можно вспомнить историю с Грецией: когда там был пик кризиса, внутри страны были идеи возвращения к драхме. И, кстати, тогда и в Евросоюзе были мысли о том, что, может, стоит Грецию вытолкнуть, «сбросить с корабля» как полностью безнадежную. Но и в Евросоюзе, и в Греции возобладала другая точка зрения - что это будет слишком большим риском для обеих сторон, и для Европы, и для Греции.
Дальше появляется президент Франции Эмманюэль Макрон, который предлагает идею «Европы на разных скоростях». Эта идея парадоксальным образом ведет не к сокращению Евросоюза, а, напротив, к его увеличению. То есть Макрон предлагал использовать разные подходы к разным участникам ЕС, сделать их более дифференцированными. Чтобы подход, например, к Франции и Германии отличался от подхода к странам Центральной Европы уже на уровне критериев.
Эта идея оказывается интересной. А есть и еще одна тема: тема того, что делать с Балканами. Ведь расширение Евросоюза во многом проходило в связи с тем, что у многих в Европе был страх перед неуправляемыми конфликтами. Люди помнили, что было между двумя мировыми войнами, когда была очень серьезной проблема территориальных претензий. Так что активное расширение Евросоюза было связано не только с каким-то завышенным «еврооптимизмом», но и с желанием всех упаковать в некую конструкцию, где они, может быть, и ругались бы, но при этом дело не ходило бы до каких-то серьезных конфликтов.
Ведь, как известно, есть проблема Германии и Чехии (она связана с Судетами), есть проблема Германии и Польши (связана с Силезией), есть проблема Венгрии и Румынии (связана с Трансильванией). В общем, есть множество территориальных проблем - я пока обозначил только какую-то их часть. Так что в Европе был страх, что все эти проблемы вылезут на поверхность - они ведь уже стали вылезать. Например, когда свергали Чаушеску, начались волнения в Трансильвании среди венгерского меньшинства. Ну, понятно: Чаушеску свергали все вместе, а потом стали разбираться, кто чего хочет, и оказалось, что интересы-то разные.
И страх, что все это может привести к каким-то конфликтам и войнам, был очень серьезным. Сейчас эти проблемы в Европе остаются, но они смягчены. Даже, например, приход в Венгрии [премьер-министра Виктора] Орбана не изменил ситуацию принципиально. Да, у Орбана куда более радикальная риторика, чем у его предшественников; да, он считает себя покровителем вех венгров, где бы они ни жили. Но при этом он не переходит определенной грани, переход которой приводил бы к какому-то серьезному конфликту.
Сейчас в Европе смотрят на Балканы и видят, что там есть целый ряд стран, которые находятся в своего рода промежуточном положении. Некоторые из них являются членами Североатлантического блока (недавно туда вступила Черногория, например), другие не являются - по разным причинам. Понятно, что этот блок неприемлем для Сербии, которую в 1999 году бомбили, и сербы туда не пойдут. Есть своя проблема у Македонии, связанная с наименованием страны и с тем, что это наименование не признает Греция. Сейчас там наметились возможности компромисса - чтобы Македония переименовалась, но не очень сильно, например - в Северную Македонию, Верхнюю Македонию или еще как-то в этом духе. Это вызывает протесты среди немалой части греков: вот только что был большой митинг в Афинах против этого. Но греческое правительство ориентировано на такой компромисс.
В общем, в Европе есть желание завершить процесс интеграции, чтобы не плодить националистов и не давать им новых импульсов. Это один момент. Второй момент связан с фактором России. Идет конкуренция за влияние на Балканах, и Россия может предложить этим странам что-то интересное. Это, в первую очередь, газовые сделки. У России неплохие отношения с правительством Сербии - но для этого правительства все равно приоритетом является европейская интеграция. Если надо будет выбирать принципиально, оно, скорее всего, выберет Европейский союз - оно сделало на него слишком большую политическую ставку. У России были неплохие отношения с бывшим правительством Македонии.
Да, есть проблема Черногории, где Россию обвиняют в том, что она чуть ли не пыталась организовать переворот, чтобы только не допустить прихода Черногории в Североатлантический блок. У России сейчас очень серьезно испорчены отношения с черногорскими властями, притом что исторические симпатии к России в Черногории весьма велики. В общем, там есть желание не пустить Россию, не позволить ей закрепить свое влияние. Вот это - второй момент. Россия выступает в качестве негативного фактора, который способствует тому, чтобы этими странами в ЕС как-то занялись. И дают элитам этих стран такой очень сильный стимул: мол, вы через семь лет будете в Европейском союзе. Но если будете слишком сближаться с Россией, вы не войдете в Евросоюз.
Итак, сейчас действуют два фактора - Европа «разных скоростей», который появился в ответ на евроскептицизм, и фактор противостояния с Россией. Конечно, как я уже говорил, есть проблемы. Я даже не все перечислил. Есть, например, проблема Сербии и Косово: правительство Сербии не может принять решение самостоятельно по тому, делать дальше, - придется обращаться к гражданам за советом, как поступить. Просто принять на себя ответственность сербское правительство не может, потому что в Конституции Сербии так записано. И справиться с проблемой будет непросто. Сербам придется решить, что для них важнее: отказаться от исторической территории или отказаться от вступления в Европейский союз. Потому что без урегулирования косовской проблемы никто в Европейский союз Сербию не будет принимать.
Здесь возможно что угодно: с одной стороны, сейчас в Сербии стараются меньше об этих проблемах говорить, стремятся как-то их забыть. С другой стороны, для представителей старшего, а в немалой степени и среднего поколения отказаться от Косово - это драма, и очень серьезная. Хотя де-факто отказ уже произошел, но все еще сохраняется некая внутренняя надежда, что вот-вот что-то изменится, появятся какие-то новые исторически обстоятельства. Здесь уже нужно согласиться с мыслью, что этого не произойдет. А это очень сложно. Поэтому тут вот такая проблема существует.
Есть также проблема Боснии и Герцеговины, очень сложная, где есть сербы, есть, по сути, сербское государство внутри этой конфедерации, которое, по сути, тяготеет к Сербии. Что, конечно, резко снижает стабильность этого государственного образования.
Есть тема Македонии, даже две связанные с этой страной темы. Одна, как я уже сказал, - это отношения с Грецией. И в обеих странах есть очень серьезные силы, которые выступают против уступок, против компромисса. И если его сторонники говорят, что надо сменить название, отказаться от «Македонии», добавить к ней какое-нибудь прилагательное, потому что они хотят быть в Евросоюзе, в Объединенной Европе, то другая сторона апеллирует к тому, что это унижение, когда ты меняешь название своей страны под давлением. Ну, и в Греции, повторю, очень разные мнения по поводу того, можно ли соглашаться на такой компромисс, где в названии Македонии останется слово «Македония». С этим тоже все очень непросто.
А вторая тема - фактор албанцев, которые в Македонии живут. Сейчас новое правительство Македонии в значительной степени пришло к власти благодаря албанцам. С их помощью оно получило большинство. Соответственно, это привело к большому конфликту - были даже стычки с рукоприкладством между сторонниками прежнего и нового правительств. Так что Европа может получить большое количество проблем в связи с таким расширением. Что, в свою очередь, может способствовать дальнейшему росту евроскептицизма. Так что ситуация очень непростая.
«Справедливая Россия – за правду» (СРЗП) предлагает проводить повторные голосования по мажоритарным округам на выборах Госдумы, если ни один из кандидатов не набирает более 50%. Под законопроектом подписалось руководство фракции, включая лидера СРЗП Сергея Миронова. Он настаивает на том, что 127 из 198 одномандатников «Единой России» получили менее половины голосов. Правительство отреагировало на такую акцию негативно, но неубедительно. А эсэры сомневаются в праве ЕР на большинство.
Комментарий Алексея Макаркина:
Вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин напомнил «НГ»: «В СССР в 1988 году приняли схожий закон – и он действовал вплоть до 1993 года. По таким правилам избирались и народные депутаты в Верховный совет СССР в 1989-м. То, что эсэры идеально прописали юридическую технику, говорит о том, что скорее всего текст взят откуда-то из тех времен позднесоветской истории». И Макаркин заметил, что тогда, в перестройку, именно по данному закону многие первые секретари обкомов КПСС сумели проиграть даже на безальтернативных выборах: люди просто не стали за них голосовать. «Вообще в первый же год по стране на выборах проиграло около 20 первых секретарей. И в Польше тогда же был принят схожий по характеру закон о необходимости поддержки в 50% – и в парламент не прошел список из правительственных людей. Для них это было шоком. Наверное, наша власть еще помнит те перестроечные времена, когда после либерализации законодательства страна развалилась», – предположил эксперт. →
Общегородской крестный ход в Москве, который состоялся 7 сентября, казалось, должен был остаться секторальным, внутрицерковным событием. Религиозное шествие – традиционная практика для верующих, такие мероприятия охраняются законодательством и четко отделяются от политических собраний. Между тем РПЦ накануне на своих информационных ресурсах всячески рекламировала общемосковскую акцию, словно возлагая на нее надежды что-то кому-то продемонстрировать, и по свершении мероприятия ведущие фигуры в Московском патриархате не скрывали своего удовлетворения, если не сказать – ликования.
Комментарий Алексея Макаркина:По мнению первого вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, нынешний крестный ход очень хорошо организован, что и принесло ему успех. «Это не просто инициативная акция, на которую пришли люди, но налицо продуманная организация со стороны приходов», – пояснил эксперт в разговоре с «НГР». →
Из выступления на заседании клуба «Регион», 16 сентября.
Комментарий Ростислава Туровского:
Я увидел две разные кампании с разными результатами. Во-первых, губернаторские выборы, о которых больше всего говорилось, – там сценарий практически одинаковый: голосование за лидеров и заведомо слабых, ни на что не претендующих оппонентов. На мой взгляд, и Левченко тоже близок к этой категории – я его воспринимаю в качестве давно сбитого летчика. →
В Польше объявили агентами Кремля тех, кто выступает против Украины. Аналитики задаются вопросом: почему премьер-министр Польши Дональд Туск вдруг призвал сдержать волну пророссийских настроений в стране? Что за настроения такие? О том, что местные политики должны «остановить волну пророссийских настроений, а не плыть по ее течению», он написал в соцсети Х. Добавив при этом, что это будет «испытанием патриотизма и зрелости всего польского политического класса». Что имелось в виду конкретно? Это заявление прозвучало неожиданно после того, как тот же Туск панически сообщал о том, что в ночь на 10 сентября многострадальная Польша подверглась атаке «огромного количества российских дронов» (их насчитали целых 23, и принадлежность их так никем и не доказана). Что стоит за нынешними словами польского премьера? Ситуацию для «МК» прокомментировал политолог Алексей Макаркин.
Комментарий Алексея Макаркина:– Алексей Владимирович, известно, что поляки, мягко говоря, никогда не славились особой любовью к России. Особенно сейчас, когда «гиена Европы» бодро бежит в авангарде европейской русофобии. И вдруг откуда ни возьмись – «волна пророссийских настроений». Что произошло? →
В ряде регионов губернаторы решились выиграть выборы у протестного электората По данным ЦИК РФ на середину 14 сентября, на единый день голосования (ЕДГ) пришли 16 млн человек, или около 29% избирателей. К вечеру эта цифра стала меняться в сторону увеличения, поскольку на востоке страны приступили к подсчету результатов выборов. Рекордсмены явки – Ленинградская область, Севастополь и, конечно, Еврейская автономная область (ЕАО), – видимо, ими и останутся. А показатели кандидатов от власти, похоже, будут там достаточно высокими. Точно так же, как, к примеру, в Краснодарском крае. Многие регионы, вероятно, не опасаются подогревать электоральную активность граждан, или полностью контролируя этот процесс, или, возможно, подписавшись на участие в эксперименте. Ведь в будущем году избирать Госдуму на явке в 50% было бы уже политически неправильно.
Комментарий Алексея Макаркина:Вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин заявил «НГ»: «Все-таки главный KPI на выборах – это по-прежнему результат. На губернаторских выборах – это победа в первом туре. А то ведь явка может быть и рекордной, но результат окажется негативным, что вряд ли обрадует модераторов внутренней политики. Именно поэтому высокая явка все-таки не универсальное требование». Безусловно, пояснил он, это показатель эффективности, но не главный. И по-прежнему есть опасения «раздувать явку в регионах с высокой протестной активностью и протестным голосованием в их политической истории». Этим и объясняется низкая явка, например, в Иркутской области. Как считает Макаркин, по негласной установке высокую явку обеспечивают там, где могут это сделать без потерь для результата региональной власти. Так что «в каждом регионе свои механизмы победы». →
Чарли Кирк был одним из тех, кто показал, что у истории нет конца. Казалось, что возобладали толерантность и эмпатия, а современные коммуникации позволяют обеспечить всеобщий доступ к просвещению, смягчающему нравы и внедряющего рациональное знание. Но реальному миру – в отличие от утопического – всегда свойственно недовольство. И оно сейчас распространено в том числе среди молодых белых мужчин, которые почувствовали себя угнетенными. Юноши-»зумеры» в США все чаще придерживаются консервативных взглядов.
Комментарий Алексея Макаркина:Такие консерваторы-неофиты ощущают обиду за многое. За позитивную дискриминацию, в результате которой их место в престижном университете может занять представитель одного из многочисленных меньшинств с более низкими оценками. В результате на улице, скорее всего, не окажешься, но вместо Гарварда придется учиться в университете в родном штате (например, в Университете долины Юты, где и был смертельно ранен Кирк). И при последующем трудоустройстве преимущество может быть оказано именно представителю меньшинства, несмотря на равную (или меньшую) его квалификацию. →
По итогам первого дня голосования 12 сентября среди всех губернаторских кампаний самая высокая явка оказалась в Еврейской автономной области – 49,23% (57 399 человек) и Севастополе – 47,92% (171 148, из них 16 797 выразили свою волю посредством дистанционного электронного голосования). Это финальные данные на 20:00 первого дня ЕДГ. Всего глав субъектов прямым голосованием избирают в 20 регионах, но информация по явке приводится по 19-ти, поскольку в Татарстане выборы пройдут одним днем 14 сентября. Губернатора Ненецкого автономного округа (НАО) изберет окружное собрание депутатов.
Комментарий Ростислава Туровского:Данные по явке носят довольно ожидаемый характер, хотя есть и сюрпризы, отмечает вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский. Ниже всего она в тех регионах, которые устойчиво на протяжении многих лет демонстрируют один из самых слабых уровней явки по всей стране: Иркутская область – это как раз очевидный подобный пример, к этой же группе можно отнести Архангельскую и Костромскую области, поясняет он. «Больше удивляет пока еще невысокий уровень явки на Юге – в Краснодарском крае и Ростовской области. Но в любом случае в небольших регионах явку повысить проще, о чем уже говорят примеры Севастополя и Еврейской АО, хотя они находятся в совсем разных частях страны», – отметил эксперт. →
Более половины опрошенных школьных библиотекарей (56%) отметили, что в их фондах нет современной патриотической литературы. Перечень таких книг для внеклассного чтения Министерство просвещения РФ опубликовало 20 августа 2025 г.
Комментарий Алексея Макаркина:В исследовании приоритетное внимание уделяется патриотическим изданиям, отмечает первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. По его мнению, появление методических рекомендаций по обновлению библиотечных фондов связано как раз с нехваткой книг для патриотического воспитания, написанных современными авторами. →
Эксперт Макаркин считает, что поколение Z в Непале крушит все неосознанно. «Революция зуммеров» - молодых людей в возрасте моложе 25 лет в Непале (тех, кто родился с 1995-го по 2012-й годы) неожиданно озадачила социологов тем, что молодежь в возрасте до 25 лет вышла на улицы как будто бы из-за того, что власти страны заблокировали соцсети. Раньше, когда уличный протесты и «цветные революции» устраивали миллениалы (люди поколения Y, рожденные в 1980-1990-х), все было понятно: кто и за что там боролся. А сейчас? Все из-за отключения соцсетей? И чего на самом деле хотят эти зуммеры? Ситуацию для «МК» прокомментировал политолог Алексей Макаркин.
Комментарий Алексея Макаркина:- Алексей Владимирович, чем протест зуммеров отличается от протеста миллениалов? Со стороны это воспринимается так: зуммерам перекрыли соцсети, и они взбунтовались… →
По данным КПРФ, к началу сентября количество «проголосовавших» на «народном референдуме», который стартовал еще в феврале, достигло около 4,5 млн человек. В то же самое время, когда стал известен фактически итоговый результат данного мероприятия, появился и доклад партийных аналитиков о том, как «народный референдум» повлиял на динамику избирательной кампании. То есть коммунисты признали, что это был способ расширить период предвыборной агитации на четыре месяца. И хотя подписей граждан так никто и не увидел, а к решению поднятых проблем – никто так и не приступил, эксперты «НГ» считают, что это не главное. Основной задачей КПРФ было не расширение, а удержание ядра сторонников.
Комментарий Алексея Макаркина:Вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин напомнил «НГ», что в последние годы подходы к избирательным кампаниям изменились: «Сейчас с официального старта выборов их уже не принято начинать, появилось понятие «предкампания». И вообще избирательные кампании обрели перманентный характер». Потому что, заметил он, в политику включился фактор интернета. И КПРФ вроде бы как раз учитывает новые реалии и раздвигает рамки информационной кампании, агитируя за себя заранее и работая со сторонниками загодя. Однако Макаркин все-таки сомневается, что «народный референдум» позволил КПРФ заручиться новыми сторонниками: «С расширением базы избирателей не получится, поскольку и формат не новый, и избиратели мало верят, что инициативы левых реализуемы». Впрочем, по его словам, для оппозиционных думских партий сейчас главная задача даже не расширять базы сторонников и привлекать новых избирателей, а удерживать старых, укреплять собственное ядро. Чем коммунисты как раз и занимаются: «Вернуть ушедших с 2022 года избирателей у партии вряд ли получится. Но, судя по времени и размаху мероприятия, удержать ядро и отчасти электоральную периферию – это вполне возможно». →
