07/02/2018
6 февраля Еврокомиссия опубликовала план самого значительного расширения ЕС за два десятилетия. Речь идет о вступлении в Евросоюз Албании, Черногории, Сербии, Косово, Македонии, а также Боснии и Герцеговины.
Комментарий Алексея Макаркина:
В Европе сейчас существует очень сильное евроскептическое движение: люди настроены не только против приема в ЕС новых членов, но и за выход старых. То есть целым рядом политиков ставка делается на то, чтобы обособиться. Соответственно, Брекзит стал стимулом для этих политиков - стали появляться предложения по выходу других стран. И тут началось самое, пожалуй, интересное: когда эти предложения пошли, то началась обратная реакция.
Мы сейчас воспринимаем то, что происходит в Евросоюзе в контексте его ослабления. На самом деле это не совсем так, точнее - не только так. Да, пошла обратная реакция. Когда мадам Ле Пен во Франции на выборах сказала, что нужно отказаться от евро, это стало одной из причин того, что она получила меньше голосов, чем ожидалось. Потому что люди уже привыкли к этой реальности, люди боятся возвращения к национальным валютам. В Англии этой темы не было - там никогда не использовался евро, всегда ходили фунты. Во Франции же эта идея сразу вызвала страх.
Можно вспомнить историю с Грецией: когда там был пик кризиса, внутри страны были идеи возвращения к драхме. И, кстати, тогда и в Евросоюзе были мысли о том, что, может, стоит Грецию вытолкнуть, «сбросить с корабля» как полностью безнадежную. Но и в Евросоюзе, и в Греции возобладала другая точка зрения - что это будет слишком большим риском для обеих сторон, и для Европы, и для Греции.
Дальше появляется президент Франции Эмманюэль Макрон, который предлагает идею «Европы на разных скоростях». Эта идея парадоксальным образом ведет не к сокращению Евросоюза, а, напротив, к его увеличению. То есть Макрон предлагал использовать разные подходы к разным участникам ЕС, сделать их более дифференцированными. Чтобы подход, например, к Франции и Германии отличался от подхода к странам Центральной Европы уже на уровне критериев.
Эта идея оказывается интересной. А есть и еще одна тема: тема того, что делать с Балканами. Ведь расширение Евросоюза во многом проходило в связи с тем, что у многих в Европе был страх перед неуправляемыми конфликтами. Люди помнили, что было между двумя мировыми войнами, когда была очень серьезной проблема территориальных претензий. Так что активное расширение Евросоюза было связано не только с каким-то завышенным «еврооптимизмом», но и с желанием всех упаковать в некую конструкцию, где они, может быть, и ругались бы, но при этом дело не ходило бы до каких-то серьезных конфликтов.
Ведь, как известно, есть проблема Германии и Чехии (она связана с Судетами), есть проблема Германии и Польши (связана с Силезией), есть проблема Венгрии и Румынии (связана с Трансильванией). В общем, есть множество территориальных проблем - я пока обозначил только какую-то их часть. Так что в Европе был страх, что все эти проблемы вылезут на поверхность - они ведь уже стали вылезать. Например, когда свергали Чаушеску, начались волнения в Трансильвании среди венгерского меньшинства. Ну, понятно: Чаушеску свергали все вместе, а потом стали разбираться, кто чего хочет, и оказалось, что интересы-то разные.
И страх, что все это может привести к каким-то конфликтам и войнам, был очень серьезным. Сейчас эти проблемы в Европе остаются, но они смягчены. Даже, например, приход в Венгрии [премьер-министра Виктора] Орбана не изменил ситуацию принципиально. Да, у Орбана куда более радикальная риторика, чем у его предшественников; да, он считает себя покровителем вех венгров, где бы они ни жили. Но при этом он не переходит определенной грани, переход которой приводил бы к какому-то серьезному конфликту.
Сейчас в Европе смотрят на Балканы и видят, что там есть целый ряд стран, которые находятся в своего рода промежуточном положении. Некоторые из них являются членами Североатлантического блока (недавно туда вступила Черногория, например), другие не являются - по разным причинам. Понятно, что этот блок неприемлем для Сербии, которую в 1999 году бомбили, и сербы туда не пойдут. Есть своя проблема у Македонии, связанная с наименованием страны и с тем, что это наименование не признает Греция. Сейчас там наметились возможности компромисса - чтобы Македония переименовалась, но не очень сильно, например - в Северную Македонию, Верхнюю Македонию или еще как-то в этом духе. Это вызывает протесты среди немалой части греков: вот только что был большой митинг в Афинах против этого. Но греческое правительство ориентировано на такой компромисс.
В общем, в Европе есть желание завершить процесс интеграции, чтобы не плодить националистов и не давать им новых импульсов. Это один момент. Второй момент связан с фактором России. Идет конкуренция за влияние на Балканах, и Россия может предложить этим странам что-то интересное. Это, в первую очередь, газовые сделки. У России неплохие отношения с правительством Сербии - но для этого правительства все равно приоритетом является европейская интеграция. Если надо будет выбирать принципиально, оно, скорее всего, выберет Европейский союз - оно сделало на него слишком большую политическую ставку. У России были неплохие отношения с бывшим правительством Македонии.
Да, есть проблема Черногории, где Россию обвиняют в том, что она чуть ли не пыталась организовать переворот, чтобы только не допустить прихода Черногории в Североатлантический блок. У России сейчас очень серьезно испорчены отношения с черногорскими властями, притом что исторические симпатии к России в Черногории весьма велики. В общем, там есть желание не пустить Россию, не позволить ей закрепить свое влияние. Вот это - второй момент. Россия выступает в качестве негативного фактора, который способствует тому, чтобы этими странами в ЕС как-то занялись. И дают элитам этих стран такой очень сильный стимул: мол, вы через семь лет будете в Европейском союзе. Но если будете слишком сближаться с Россией, вы не войдете в Евросоюз.
Итак, сейчас действуют два фактора - Европа «разных скоростей», который появился в ответ на евроскептицизм, и фактор противостояния с Россией. Конечно, как я уже говорил, есть проблемы. Я даже не все перечислил. Есть, например, проблема Сербии и Косово: правительство Сербии не может принять решение самостоятельно по тому, делать дальше, - придется обращаться к гражданам за советом, как поступить. Просто принять на себя ответственность сербское правительство не может, потому что в Конституции Сербии так записано. И справиться с проблемой будет непросто. Сербам придется решить, что для них важнее: отказаться от исторической территории или отказаться от вступления в Европейский союз. Потому что без урегулирования косовской проблемы никто в Европейский союз Сербию не будет принимать.
Здесь возможно что угодно: с одной стороны, сейчас в Сербии стараются меньше об этих проблемах говорить, стремятся как-то их забыть. С другой стороны, для представителей старшего, а в немалой степени и среднего поколения отказаться от Косово - это драма, и очень серьезная. Хотя де-факто отказ уже произошел, но все еще сохраняется некая внутренняя надежда, что вот-вот что-то изменится, появятся какие-то новые исторически обстоятельства. Здесь уже нужно согласиться с мыслью, что этого не произойдет. А это очень сложно. Поэтому тут вот такая проблема существует.
Есть также проблема Боснии и Герцеговины, очень сложная, где есть сербы, есть, по сути, сербское государство внутри этой конфедерации, которое, по сути, тяготеет к Сербии. Что, конечно, резко снижает стабильность этого государственного образования.
Есть тема Македонии, даже две связанные с этой страной темы. Одна, как я уже сказал, - это отношения с Грецией. И в обеих странах есть очень серьезные силы, которые выступают против уступок, против компромисса. И если его сторонники говорят, что надо сменить название, отказаться от «Македонии», добавить к ней какое-нибудь прилагательное, потому что они хотят быть в Евросоюзе, в Объединенной Европе, то другая сторона апеллирует к тому, что это унижение, когда ты меняешь название своей страны под давлением. Ну, и в Греции, повторю, очень разные мнения по поводу того, можно ли соглашаться на такой компромисс, где в названии Македонии останется слово «Македония». С этим тоже все очень непросто.
А вторая тема - фактор албанцев, которые в Македонии живут. Сейчас новое правительство Македонии в значительной степени пришло к власти благодаря албанцам. С их помощью оно получило большинство. Соответственно, это привело к большому конфликту - были даже стычки с рукоприкладством между сторонниками прежнего и нового правительств. Так что Европа может получить большое количество проблем в связи с таким расширением. Что, в свою очередь, может способствовать дальнейшему росту евроскептицизма. Так что ситуация очень непростая.
В МАГАТЭ заявили о невозможности отследить около 400 килограммов обогащенного урана, который пропал после бомбардировки ядерных объектов в Иране. По словам Рафаэля Гросси, отсутствие контроля над этим ураном вызывает «серьезную обеспокоенность». Что могло произойти с пропавшим ядерным топливом, что известно об истории иранского атомного проекта и как Россия отнесется к возможному появлению у Исламской республики оружия массового поражения, читайте в материале «ФедералПресс».
Комментарий Алексея Макаркина:
Заместитель директора «Центра политических технологий» Алексей Макаркин считает, что Иран ведет себя достаточно осторожно в своих действиях. «Если посмотреть на то, как он себя ведет, можно заметить, что Иран не идет на радикальные шаги. Например, несмотря на разговоры о перекрытии Ормузского пролива, этого не произошло, так как у Ирана есть экономические интересы, которые он не хочет подрывать», – говорит Макаркин. →
Как заметила «НГ», КПРФ переживает всплеск борьбы за советское прошлое, ужесточая риторику в адрес тех представителей общества или власти, кто неправильно оценивает исторические фигуры и эпизоды. Поэтому, например, против документального фильма «Мумия» о Мавзолее Ленина в регионах развернута сетевая протестная акция. Да и сами коммунисты стали активнее агитировать за память о былых временах и называют тех, кому они не нравятся, не противниками, а врагами. Перед съездом, который переизберет лидером партии 81-летнего Геннадия Зюганова, КПРФ решила мобилизовать ностальгический электорат с помощью имитации оппозиционности.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин пояснил «НГ»: «Это и не провокация против КПРФ, и не имитация ею оппозиционной борьбы, а уже традиционная работа левых на свой чисто ядерный электорат. Хотя для большинства людей и Ленин с его Мавзолеем, и даже Горбачев с развалом СССР – это уже глубокая история, для электората КПРФ – это часть актуальной жизни, это сильно эмоциональные для него темы». →
В годы перестройки, если помните, тот же вопрос о молодых прозвучал в нашумевшем фильме Юриса Подниекса. Актуален этот вопрос и сегодня. Накануне Дня молодежи (а он в этом году выпадает на 28 июня, субботу) мы решили спросить экспертов, какие проблемы, тревоги и новые вызовы встают сегодня перед молодыми россиянами. Им легче или труднее живется по сравнению с поколением отцов? Чем нынешние молодые отличаются от них?
Комментарий Алексея Макаркина:– У нынешних молодых и у прежних много общего. Например, и тем и другим выпало жить при регулярном переписывании учебников истории – то в одну, то в другую сторону. Как и тогда, государство ставит во главу угла лояльность гражданина, а не его таланты и способности. Молодым всегда тесно в рамках, они стремятся выйти за рамки, и нынешняя молодежь, несмотря на все усилия старших, более встроена в глобальный мир. →
На саммите в Гааге страны НАТО приняли решение о значительном увеличении оборонных расходов – до 5 % ВВП к 2035 году. Это решение стало ответом на «долгосрочную угрозу евроатлантической безопасности», которую альянс связывает с Россией. Новый уровень расходов, по оценкам экспертов, может довести совокупный оборонный бюджет НАТО до $2,5 трлн, что в 20 раз превышает текущий военный бюджет РФ. К чему приведет дальнейшая милитаризация стран Европы – читайте в материале «ФедералПресс».
Комментарий Алексея Макаркина:Заместитель директора «Центра политических технологий» Алексей Макаркин считает, что решение НАТО о значительном увеличении оборонных расходов до 5 % ВВП имеет серьезные последствия для России. «Это решение, безусловно, говорит о том, что Европа начинает меньше полагаться на Соединенные Штаты в вопросах безопасности и стремится укрепить собственный военный потенциал. Ранее европейские страны могли позволить себе минимизировать военные расходы, полагаясь на защиту США, но теперь ситуация меняется», – отмечает эксперт. →
Американский президент действует по принципам внешней политики, характерной для XIX-XX веков, считает политолог.
Комментарий Алексея Макаркина:Действия нынешнего президента США Дональда Трампа на Ближнем Востоке, демонстрируют возвращение к внешнеполитическим методам, которые были характерны для времен до Первой мировой войны, считает политолог Алексей Макаркин. →
КПРФ не верит в «липовые» рейтинги социологических служб, по которым ЛДПР является второй политической силой, и, следовательно, считает своим главным оппонентом «Единую Россию», заявил журналистам первый зампред ЦК КПРФ Юрий Афонин 23 июня. По его словам, партии Жириновского «рисовали» рейтинги с думских выборов 2011 г. Делается это, убежден Афонин, потому что единороссы боятся остаться «один на один» с коммунистами.
Комментарий Алексея Макаркина:Успех ЛДПР обусловлен во многом личностью умершего лидера партии, говорил «Ведомостям» первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. «Избиратели поддерживают не столько партию сейчас, сколько память о Жириновском <...> а новое руководство ЛДПР воспринимают как его преемников», – пояснял он «Ведомостям». →
Лидер «Справедливой России – За правду» (СРЗП) Сергей Миронов в поездках по регионам продолжает проводить встречи с главами субъектов РФ, пускай и неофициальные. Именно так это было устроено, например, в Татарстане. Миронов, похоже, реализует тот план партии на единый день голосования (ЕДГ) этого года, который отдает приоритет муниципальным выборам. Именно в ходе кампаний «на земле» СРЗП собирается продемонстрировать свою электоральную актуальность, чтобы попытаться пробиться в Госдуму снизу, даже если не будет твердых гарантий сверху.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин пояснил «НГ»: «Действительно, низовая сетка перед выборами в Госдуму нужна, а муниципальные выборы – это легальный способ ее оформить. Тем более что и ресурсов на такие кампании требуется меньше, и избираться проще, чем в заксобрания и Госдуму. Округа небольшие, избирателей не очень много, проще агитировать, проще контролировать ход и результат кампании, меньше надо денег». Логичным продолжением низовых кампаний становится и имиджевое продвижение кандидатов в преддверии выборов в Госдуму. →
КПРФ опубликовала доклад Геннадия Зюганова к XIX съезду партии, который пройдет 5 июля. Как ранее и предполагала «НГ», анонсирована корректировка генеральной линии в определении основного противника. Теперь им считаются не столько либералы, сколько правоконсервативные круги. То есть красные объявляют политическую войну белым национал-патриотам, полемика с которыми уже стала крайне жесткой. В период больших выборов такой уход в узкую ультралевую нишу может привести к электоральным последствиям, которые заранее непросто просчитать.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин напомнил «НГ», что на самом деле консервативные патриоты за КПРФ и не голосовали. И, наоборот, как раз был период, когда за эту партию голосовали либералы – как за самую оппозиционную. «Без энтузиазма, с внутренними противоречиями, но голосовали. И тогда коммунисты вынуждены были объясняться с властью, почему, дескать, они не отрекаются от этого электората, как это делает Явлинский? И почему с удовольствием получают дополнительные голоса? И КПРФ была вынуждена критиковать либералов и либеральный курс, показывая таким образом, что идеологически чужда этим избирателям. Но после 2022 года либеральный избиратель ушел в никуда, и сейчас этот вопрос неактуален». Макаркин подчеркнул, что с начала СВО более актуальны патриотическое объединение и борьба за голоса «рассерженных патриотов». А среди них в последние годы действительно подняли голову монархисты. →
Конфликт между Израилем и Ираном набирает обороты, взаимные ракетные удары усиливаются, а риторика сторон становится жестче. Теперь президент США Дональд Трамп требует от Ирана капитуляции и угрожает американскими ударами. Власти Исламской Республики предупредили, что вмешательство США обернется для страны «невосполнимым уроном». Вы что думаете о конфликте? Вступят ли в него США и чем он закончится? А вам Иран не жаль? Почему он оказался так уязвим? И есть ли для нас уроки?
Комментарий Алексея Макаркина:– Думаю, что Трамп очень не хотел бы вступать в этот конфликт. Он вообще бизнесмен по своему характеру. Он деньги делает, он даже Газу думает превратить в Ривьеру. Правда, как это сделать – никто не знает, но мечты такие есть. И он действительно искренне не понимает, зачем люди воюют. Жили бы себе, зарабатывали бы, богатели бы, торговали бы… А тут вот люди из-за каких-то непонятных вещей, из-за какого-то там Западного берега реки Иордан или сектора Газа, из-за какого-то Иерусалима… Непонятно из-за чего они воюют! Хотя могли бы выгоду извлекать, как все нормальные люди. →
Внимание мировой прессы приковано к Ближнему Востоку. Одна из главных тем обсуждения – возможное вступление США в войну между Ираном и Израилем, особенно на фоне двухнедельной паузы для принятия решения, о которой накануне объявили в Белом доме. СМИ размышляют и об истоках конфликта: действительно ли Иран был близок к созданию ядерного оружия?
Комментарий Алексея Макаркина:О значимости заявлений Трампа рассуждает первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин: →
